Периодическое издание:

Страна: СССР

Тематика: Общественно-политическое издание

Регистрационная информация:

Главный редактор:

Периодичность: Ежемесячник

Тираж:

Количество полос:

Формат:


Долот, Э., Аллергия. //[Текст] .- Журнал.-1989.- С. 38-39.




АЛЛЕРГИЯ


Проблема, о которой пойдет речь, недавно решена на самом высоком уровне. Председатель Совета Министров СССР Н. И. Рыжков, выступая на сессии Верховного Совета, объявил о решении правительства прекратить производство белково-витаминного концентрата (БВК), известного в биохимической промышленности под названием паприн. Строительство новых заводов консервируется, действующие — будут перепрофилированы в течение нескольких лет.

Однако есть резон извлечь кое-какие уроки. Неужто и впредь очевидные факты будут у нас получать признание лишь после вмешательства верхних эшелонов власти?


Вспомним, как было дело.


Четверть века назад в райцентре Кириши, что на реке Волхов, решили создать промышленный комплекс. Стройка была объявлена ударной комсомольской. Съехалась романтически настроенная молодежь. Старались, соревновались, возвели нефтеперегонный завод и крупную ГРЭС, а на месте снесенных деревенского вида улочек отгрохали вполне симпатичный современный город (теперь в нем 60 тысяч жителей). Дальше — больше, начали строить третье предприятие, биохимический завод. Фанфары зазвучали с утроенной силой. Последнее слово научно-технического прогресса! Решающий вклад в выполнение


Продовольственной программы!


Увы, на прилавках продовольственных магазинов ничего не прибавилось, зато в воздухе... В 1974 году состоялся торжественный пуск биохимического завода, а полгода спустя в Киришах было зафиксировано 50-кратное (!) увеличение числа аллергических заболеваний.


Что же собой представляют этот завод и его продукция?


Общеизвестно, что нам не хватает мяса, а «мясонесущему» скоту — кормов. Стало быть, мясной дефицит есть на поверку дефицит злаков. Далее. Рацион скота должен быть сбалансирован по белку, между тем в злаках отсутствуют некоторые аминокислоты, в частности лизин. Добавка в корма лизина существенно снижает удельный расход кормов (при том, что их нехватка) на единицу мясного привеса. Значит, следующий вопрос — где взять лизин? Его содержат соя, рапс, рыбная мука и дрожжи. Сои у нас мало, рапса тоже, рыбная мука — дефицит. Зато у нас много нефти, мы ее даже экспортируем. Так, может, продать нефть — купить сою?


Наука предложила иное решение. Оказывается, на парафине, что добывают из нефти, можно выращивать... дрожжевой грибок. Оказывается, этот грибок охотно поедает нефтяные харчи, после чего превращается в богатый лизином белково-витаминный концентрат (БВК).Говорят, если добавлять БВК в корма, то мяса у нас будет много — как в Америке, где, впрочем, пока что действуют по старинке, используя в качестве добавок традиционную сою.


Производить БВК стали в Киришах, на биохимическом заводе. Чему следовало бы только радоваться (ввиду заманчивого шанса перещеголять американцев), когда бы не одна «промашечка». Технологию запроектировали такую, что с каждой новой порцией готового продукта ферментеры (на заводе десяток этих могучих агрегатов) выбрасывают в воздух облако пыли — белковых клеток.


Валерий Петрович Есиновский, главный врач Киришской ЦРБ. накопил колоссальное досье. Данные свидетельствуют о лавинообразном росте аллергических реакций. Новые и новые сотни людей обращаются в поликлинику по поводу головокружений, першения в горле, тошноты, надсадного кашля и т. п. Бронхоспазмы отмечены у множества детей. Пришлось открыть специализированное отделение для астматиков. Десятки горожан получили инвалидность второй и третьей группы ввиду астмы. Появились случаи детских смертей вследствие удушья, которое врачам не удавалось снять никакими средствами.


Главный врач Киришской СЭС Анатолий Павлович Пудяков показал мне график: кривая числа аллергических реакций в зависимости от розы ветров. БХЗ — в двух километрах от центра города. Когда ветер дует от завода к городу, у кабинетов аллергологов очереди, когда дует в обратную сторону — жалоб гораздо меньше.


Все это продолжалось двенадцать лет! И что же, никто не бил тревогу? Или в качестве набатного колокола использовались лишь приглушенные звоночки служебных телефонов? Была еще и другая причина. По санитарно-гигиеническим стандартам 1975 года белковая пыль считалась инертной пылью. Безвредная, словно придорожная на каком-нибудь степном проселке. И только десять лет спустя медицинское ведомство признало белковую пыль аллергеном второго класса опасности.


Этому мы не должны удивляться. Вспомним: главным санитарным врачом Минздрава СССР в те годы был академик Бургасов. Тот самый, который недрогнувшей рукой санкционировал применение бутифоса на хлопковых полях, вследствие чего в Узбекистане болели тысячи наших сограждан.


Так вот, Бургасов приезжал в Кириши. Возглавлял комиссию Минздрава. Подписал документ, суть коего сводится к тому, что с одной стороны, аллергические больные, конечно, есть (против факта не попрешь), но, с другой стороны, оснований для беспокойства нет. Нету — и все.


Поразительно, до чего же мы были невозмутимыми несколько лет назад. Вот надвигается на город нешуточное бедствие. Ползут тревожные слухи. А местный Совет на своих сессиях преспокойно обсуждает очередную мелочевку — ни малейшей дискуссии по волнующей всех проблеме. Завод, являющийся, по-видимому, источником бедствия, преспокойно «выполняет и перевыполняет», подсчитывает доходы и убытки, причем один из видов нормального, регламентированного убытка — это ежесуточный выброс в воздух двух тонн пылевидного белково-витамин-ного концентрата.


Ленинградский санитарно-гигиенический мединститут провел в Киришах серию исследований, весьма тревожные результаты которых отражены в сборнике «Медико- иологические и гигиенические проблемы производства белково-витаминных концентратов» (под общей редакций профессоров В. Артамоновой и Д. Головина). Сборник был издан в 1980 г., однако никакого воздействия на киришскую общественность не оказал. Хотите знать, почему? Потому что она о нем и не узнала, ибо на нем поставлен гриф ДСП (для служебного пользования).


Нет, не от слепоты проистекала наша невозмутимость в тогдашние годы — скорее от безгласности.


Года два назад, однако, ситуация в Киришах стала заметно меняться. Перестройка. Возникла инициативная общественная группа по защите окружающей среды. «Банда зеленых», как говорили поначалу некоторые городские руководители. Особенно их почему-то задело, что возглавивший «банду» комсомолец В. Васильев работает на почте и занимает там скромнейшую должность. «До чего распустились! — слышал я в кабинетах горисполкома.— Кто, черт побери, власть в городе — мы или какой-то там почтальон?» Видно, в повседневном обиходе совсем уж перестал нынешний чиновник сознавать простейшие конституционные истины. Что власть принадлежит трудящимся (в том числе и почтальонам). Что сам он, чиновник, состоит на службе у трудящихся (в том числе и у почтальонов).


Кстати, Володя Васильев в экологии отнюдь не профан. На почту он поступил после четвертого курса ленинградского вуза, когда по семейным обстоятельствам (женитьба, маленький ребенок) перевелся на заочный. А будущая его специальность — биокибернетика, приборы, контролирующие состояние окружающей среды.


Надо сказать, инициативная группа (ныне узаконенная и именуемая «шестой секцией» городского общества охраны природы), прежде чем начать действовать, основательно подковалась, проштудировала горы специальной литературы по биотехнологии, экологии и т. п. А дальше... Был митинг, собравший на центральной площади города 12 тысяч человек и продолжавшийся, говорят, восемь или девять часов. Была петиция в Москву, собравшая 10 тысяч подписей и начинавшаяся словами: «Мы, жители города Кириши и граждане своего Отечества, обращаемся к Вам с последней надеждой...» Было собрание городского партийно-хозяйственного актива, на которое прибыл министр медицинской и микробиологической промышленности В. Быков (между прочим, первый директор здешнего БХЗ).


В своем выступлении он сначала говорил, что никого, мол, биохимический завод не отравляет, и все противоположные утверждения представляют собой злонамеренную провокацию, а потом, не слишком заботясь о последовательности, объявил, что он, министр, своей властью с завтрашнего же дня останавливает завод на реконструкцию и частичное перепрофилирование, что ассигнует два миллиона рублей на создание стопроцентно надежных очистных сооружений и торжественно обещает землякам-горожанам: отныне ни одна белковая молекула не вылетит из ферментеров БХЗ в воздух.


Разумно? А только и это, силой вырванное у ведомства решение на поверку оказалось чистейшей авантюрой. Во-первых, реконструкцию завода начали, не имея проекта и, в сущности, смутно представляя себе, что, собственно, предстоит реконструировать. Во- вторых, никто не позаботился создать прибор, который бы непрерывно фиксировал наличие или отсутствие в воздухе белковой пыли. Раз в сутки лаборантки местной СЭС дедовским, что называется, способом берут пробы воздуха. Если белок не обнаружен, это еще не значит, что его не было час или два часа назад. Ну, а если белок обнаружен, то по закону главврач СЭС имеет право оштрафовать директора предприятия на... десять рублей. Сильная у нашей природы правовая защита, нечего сказать.


Приглядимся, как в этой истории вели себя местные власти.


После опубликования в городской газете первой статьи об экологической опасности производства БВК тогдашний первый секретарь горкома КПСС И. Кольцов отругал редактора и распорядился, чтобы в дальнейшем все материалы по экологии вообще и по БХЗ в частности редакция подавала ему лично на предварительный просмотр и на предмет его личного решения вопроса о возможности публикации.


Далее на том 12-тысячном митинге выступил тогдашний председатель горсовета Н. Дробязко. Разволновавшись, он сказал, что стоит на стороне горожан, своих избирателей, и тоже требует остановки биохимического завода. Через несколько дней Н. Дробязко был снят с должности и переведен на работу в другой район Ленинградской области.


Далее реконструкция заканчивается, но пробные пуски одного из ферментеров показывают, что система очистки не эффективна, выбросы белка в атмосферу все-таки есть (хотя их меньше, чем прежде). Сколько-нибудь точной и полной информации об этих испытаниях горожане не получают. «Шестая секция» обращается в горисполком с просьбой разрешить провести еще один митинг. Отказ. Тем не менее на площадь приходит более двух тысяч человек. Васильев поднимается на эстраду и зачитывает текст отказа, после чего предлагает гражданам самим решить, достаточно ли убедительны мотивы автора документа — председателя горсовета. «Неубедительны!» решают граждане. Митинг длится около трех часов. Председатель горисполкома А. Земляной наблюдает его из окна своего кабинета. «А почему бы вам, мэру,— спросил потом корреспондент «Ленинградской правды» (эпизод предан гласности в его публикации),— не пойти туда и не высказать на митинге мнение горисполкома?» «Как же я могу выступать на этом митинге,— пожимает мэр плечами,— если я сам его запретил».


Я тоже был на том митинге. И по заводу походил, с десятками людей побеседовал. И в городе со многими перезнакомился. Непросто все, ох, как непросто...


Сложилось нечто противоестественное: население — против завода, трехтысячный коллектив которого сам является частью этого же населения. Работницы чуть ли не со слезами рассказывали: приходят дети домой из садика или школы и спрашивают: «Мама, а правда, что ты и -ваш завод хотите всех нас отравить?» Ужас!.. Город наводнен слухами, в которых правда причудливо перемешана с чушью.


Аллергические реакции — проблема темная, до конца медициной не познанная и не объясненная. У одного высыпает «крапивница», у другого нет, одного от единственной молекулы аллергена бьет кашель, другой недоумевает: «С чего бы это, может, ты простыл?»


«Если это такая опасная зараза, то отчего я не болею, отчего дети мои не болеют?» — «Но ведь другие болеют!» — «Да, но неизвестно, отчего! Медики вон обыкновенный грипп не умеют как следует лечить, а у нас — так все норовят списать на загадочную аллергию».


Аллергеном может оказаться куриное яйцо, может — кошачья шерсть или цветочная пыльца, или бог знает что еще — список огромен. Так из-за цветочков на соседнем газоне? Конечно, в этом городе, как и повсюду, были больные, были астматики и до появления БВК, но с появлением БВК их стало в пятьдесят раз больше — как это объяснить?


Кое-кто приводил и такой довод в защиту БХЗ: его суммарные (по тоннажу) выбросы в атмосферу составляют не более 2—3 процентов от выбросов НПЗ (нефтеперерабатывающего завода) и ГРЭС. Отчего же члены «шестой секции» не требуют закрытия и этих двух предприятий? Да оттого, что именно с вводом третьего предприятия подскочила заболеваемость — как этого не понять?


...На митинге я разговорился с молодой женщиной, которая выступить не пожелала, но несколько раз очень сердитыми выкриками сбивала ораторов, требовавших перепрофилировать биохимический завод.

Ваши дети конечно же не болеют? — спросил я, заранее уверенный в ответе.

У меня один ребенок. И он болен астмой.

Но как же тогда... Почему?..— лепетал я растерянно.

Потому что я на БХЗ работаю, — сказала она со злостью.

Потому что я восемь лет стою на БХЗ в очереди на жилье. А моему ребенку не только воздух, ему и квартира нужна! Если закроют завод, мне что же, в хвост исполкомовской очереди становиться? И снова ждать десять лет?


Судите эту мать как хотите — я не берусь. Дополню только, что в связи с перепрофилированием одного лишь цеха на БХЗ пришлось уволить 300 рабочих. Город их, разумеется, трудоустроил, но жилищную очередь некоторые и в самом деле потеряли. А между тем по заводу ходят слухи о предстоящем увольнении еще 500 рабочих. «Вздор!»- — отвечает директор. «Вздор!» — говорит мне Земляной. Я верю. А рабочие, а жители города, выслушивая разного рода заверения, покачивают головами. Сомневаются. Ибо когда нет регулярной информации о состоянии дел, когда решения, даже такие серьезные, как остановка завода, принимаются спонтанно, когда сам министр говорит одно, а через четверть часа — другое, противоположное, когда важнейшую для здоровья людей статистику запирают в ящик ДСП, в который нет доступа простым смертным, когда заместитель главного санитарного врача страны Скляров в интервью киришской городской газете утверждает одно, а в справке для служебного пользования — нечто другое,— словом, когда все помаленьку финтят, как уберечься от сомнений?


В разгар страстей почтальона Володю Васильева вынудили уволиться и переехать на жительство в пригород Ленинграда. Главврача ЦРБ В. Есиновского, первого, кто выступил против производства БВК, сняли с должности. При том, что он в Киришах двадцать лет, из них восемь — главврачом, при том, что имеет высшую квалификационную категорию и 37 почетных грамот и благодарностей, удостоен знака «Отличник здравоохранения», при том, наконец, что он депутат горсовета, он более полугода маялся без места и соответственно без зарплаты. Нужны ли комментарии?


Между тем борьба общественности против производства паприна развернулась по всей стране — в Павлодаре, Кременчуге и других городах, где действуют или строятся аналогичные биохимические заводы. И вот ветер переменился, венцом чего стало выступление главы правительства в Верховном Совете.


А что в Киришах? Есиновскому предоставлена должность председателя городского комитета охраны природы. А. Земляной, мэр города, в преддверии ли предстоящих выборов в местные Советы или под влиянием выступления Н. И. Рыжкова, стал теперь одним из самых ярых поборников немедленного закрытия БХЗ. Выступает на митингах...


А на митингах все чаще и чаще звучит призыв: если министр В. Быков не отдаст приказа о немедленной остановке биохимического завода, объявить общегородскую забастовку.


Не напоминает ли это события в Кемерове и Донецке? Неужели наши ведомства все еще не научились считаться с общественностью и решать проблемы политически грамотно, за столом переговоров? Неужели министра медицинской промышленности привлекают сомнительные лавры министра угольной?


Э. ДОЛОТ

Кириши — Москва




Долот, Э., Аллергия. //[Текст] .- Журнал.-1989.- С. 38-39.




При использовании любого материала с данного веб-сайта ссылка на http://www.kirishi-eco.ru обязательна.